Мы игнорировали признаки надвигающейся катастрофы

Есть много разных способов изучать историю диктатур,в частности,историю путинской России. Анализ российских медиа – один из возможных подходов,позволяющих понять,что в последние десятилетия произошло с Россией. Их чтение вызывает сложные чувства: очень многое было предсказано уже давно. Многие люди видели,как страна катится к пропасти,но это знание не перешло в иное качество,не стало действием противостояния – или это действие было недостаточным. 

Медиа фиксируют происходящее,задача историков – интерпретировать

Владимир Смирнов / ТАСС

Публикация подготовлена медиапроектом «Страна имир— Sakharov Review» (телеграм проекта— «Страна имир») наоснове интервью,которое взяла редактор YouTube-канала »Страна имир» Вера Рыклина.

Сложно говорить осоциологии: одни старались необращать внимание,другим признаки надвигающейся катастрофы неказались значимыми,третьи видели тенденцию противостояния ироста гражданского общества как некоторую гарантию отсамого страшного сценария.

Гарантия несработала. Власть,сосвоей стороны,тоже долго готовила себе страховки: сознательно деполитизировала общество,уничтожала иакторов,исаму идею протеста. Эти усилия оказались продуктивнее,чем усилия сопротивления.

Архив для будущего

После начала войны мысоздали Архив независимых медиа постсоветской России (Russian Independent Media Archive— RIMA). Это библиотека,позволяющая понять,что произошло сРоссией,как мыдопустили диктатуру инезаметили надвигающейся войны. Архив позволяет переосмысливать постсоветскую историю последних десятилетий.

Постсоветскую историю можно изучать разными способами. Мывыбрали делать это через медиа. Работать вдругих архивах— государственных или ФСБ— мынеможем инеизвестно когда сможем. АСМИ— самая подробная летопись событий,мнений,фиксатор цайтгайста (духа времени),настроений исмыслов. Исторический архив медиа позволяет сохранить недавнюю историю иееизучать. Впервые одному изавторов этого текста захотелось фиксировать исторические события вовремя дела Ходорковского: тогда мывыписывали имена судей,чтобы ихнезабыть. Истех пор многое стараемся запомнить.

Кроме того,этот выбор был продиктован итехническими обстоятельствами. Один изнас (Анна) работает вмедиа,иэтот путь казался логичным. Заявка наэтот проект была подана 1марта 2022 года,когда стало понятно,что независимые медиа несмогут дальше работать вРоссии— придется либо прекращать работу,либо,согласно цензурным правилам,неназывать войну войной изачитывать сводки Минобороны РФвпрямом эфире.

Медиа стали блокировать одно задругим,признавать иностранными агентами,назначать нежелательными организациями— эти процессы начались еще дофевраля 2022 года и,как мысейчас понимаем,были частью подготовительных предвоенных маневров. Когда медиа прицельно убивают,архивы оказываются забытыми— если журналистам надо спасать свою жизнь или переезжать,пытаться работать снова,насохранение архивов ихпросто нехватает. Кроме того,есть простой финансовый вопрос: если умедиа начинаются проблемы сденьгами,то,конечно,основная ставка журналистов будет сделана напродолжение работы здесь-и-сейчас,аненасохранение архивов. Издесь имнужна помощь.

Судьба многих институтов путинской России— это весьма печальная история. Это история удушения,гибели или «непроявления» этих институтов. Анезависимые медиа— это так или иначе,споправками иоговорками,ноистория успеха. Нигосударственное давление,ницензура оказались невсостоянии доконца уничтожить свободную прессу.

Каким-то волшебным образом российские журналисты свою работу делают хорошо.

След от хорошо документированных событий

Это продемонстрировала ивойна: российское общество сделало явно недостаточно,чтобы еепредотвратить. Провалились просвещение,образование,гражданские инициативы,вцелом мирный протест. Ножурналистика сосвоими задачами справилась. Медиа продолжают говорить оважном,доносить информацию дочитателя изрителя. Самые значимые тексты,которые сейчас выходят нарусском языке,— журналистские тексты. Впоследние 15–20 лет именно СМИ фиксировали самое важное ирождали значимые смыслы.

Методы работы уисториков ижурналистов вчем-то похожи. Часто историки ижурналисты делают одно итоже,носразными скоростями. Например,расследования,которые произвели журналисты The New York Times вБуче,использовали методы установления истины,идентичные методам историков. Когда мыописываем события иустанавливаем факты,инструменты истории ижурналистики очень близки.

Дальше появляется вопрос отеоретической рамке,обописании контекста иинтерпретации. Тогда инструменты расходятся: журналисты редко занимаются такими обобщениями,оставляя это публицистам. Ауисториков есть задача посмотреть набольшое количество материала ипредложить интерпретацию. Историкам нужно время. Нокогда мыимеем дело сситуацией войны,времени нет ниуисториков,ниужурналистов. Мыдолжны работать стем,что есть,имаксимально быстро.

Работа стем,какой след оставили недавние события,часто вызывает потрясение оттого,что все слова,оказывается,уже были сказаны. «Все уже давно было понятно». Зафиксированный вмедиа факт катастрофы непривел никчему. Сложно описать,каким образом существовало это двоемыслие: знание иодновременно незнание. Или знание— ивтоже время возможность продолжать существовать вэтой стране,приближающейся ккатастрофе. Для одних это было умение неконцентрироваться навсе более тревожных знаках ибыть «вне политики» (вэтом случае власть идеально добилась своих целей). Вдругих случаях ошибочным оказался расчет насопротивление игражданский потенциал.

Один изавторов этого текста (Илья) сейчас пишет книгу,которая должна рассказать обистоках путинской диктатуры ивойны,отом,как они стали возможными. Откуда это общественное умение закрывать глаза? Ведь это делал весь интеллектуальный класс,скоторого больше спрос: журналисты,историки,просветители. Вероятно,это феномен двойной социальной икультурной жизни. Содной стороны,мыоценивали,анализировали,понимали,что происходит. Асдругой стороны,— жили параллельной отэтих суждений жизнью,как будто эти выводы неимеют значения. Как будто все знаки ипризнаки надвигающейся катастрофы существовали невэтой,авкакой-то параллельной реальности. Одновременно стем умногих была иллюзия,что именно альтернативная реальность обретет свою силу ибудет противостоять официальной политической воле.

Мыобсуждали усложнение этической перспективы. Мыдумали,как правильно должно быть устроено образование. Как будто непонимали,что образование скоро вообще закончится. Мыпытались осваивать инаполнять смыслом пространство,которое унас оставалось. Понимали,что оно постоянно сужается,нопочему-то небрали это врасчет. Или брали,но,неимея возможность менять политическую систему,пытались менять все вокруг нее.

Еще одна возможная причина этого двоемыслия— или просто возможности все видеть ипродолжать существовать— это вера внеизбежность исторического прогресса иразвития,которая сформировалась иподдерживалась после распада Советского Союза. Наней основан наш юмор. Мывсегда смеялись над условным Дугиным,апутинскую элиту считали смешными фриками,персонажами изанекдота.

Ошибка нашего поколения

Наверное,кто-то изнас ощущал уверенность,что весь этот абсурд закончится каким-то чудесным образом. По-другому просто неможет быть: ондолжен раствориться втумане. Это главная ошибка нашего поколения или какого-то круга изнего. Мыдействительно считали,что Россия будет нормальной. Мыверили,что это неизбежно. Вконце концов,мывсе стали свидетелями крушения СССР как нежизнеспособной системы,мызнали логику «это было навсегда,пока некончилось»— иневольно переносили еенатекущую ситуацию.

Последовательное уничтожение свободных медиа,загон серьезной политической аналитики вмаргинальное гетто осуществлялся властью довольно последовательно— началом этой вполне осознанной активной политики было закрытие НТВ,газеты «Сегодня» ижурнала «Итоги». Другое дело,что нежелание идти набаррикады,возвращать кжизни диссидентскую риторику иснова осознавать собственную уязвимость останавливали общество оттого,чтобы сразуже ирадикально реагировать напротивоправные действия. Гораздо проще было назвать конфликт вокруг НТВ спором хозяйствующих субъектов,бизнес-разборками,вкоторые ненадо лезть. Как нистранно,это позволяло сохранить всебе ощущение агентности инезависимости. Это неопять «они снами что-то сделали»,ачисто бизнес,ничего личного.

Усилия власти подеполитизации были вполне успешными. Спрос накачественную прессу,насерьезную политическую аналитику вкакой-то момент был довольно силен вобществе,нозатем люди стали предпочитать желтые газеты иразвлекательныешоу. Если закрыли нелояльный власти телеканал иникто невоспринимает это как посягательство наинститут свободы слова инезависимой журналистики,тологично переключиться наКВН.

Социальная история— это всегда собрание множества факторов,ичасто мынеможем сказать,какой изних наиболее значимый. Нонекоторые изних мыможем зафиксировать. Например,к2000-м годам сильно поменялась природа медиа всравнении спозднесоветской эпохой ипостсоветским временем. Репутация иморальный вес перестроечной российской журналистики,скорее всего,были органично связаны собщей атмосферой того времени,соспросом насвободу иправду. Либеральные издания— «Новый мир»,«Огонек»,программа «Взгляд»— вышли наочень широкую аудиторию ивнезапно оказались мейнстримом.

Нопоразным причинам они несмогли удержать это внимание. Это произошло еще дотого,как ихстали напрямую мочить власти. Одна изглавных причин— деполитизация. Она начала охватывать общество все сильнее исильнее. Людей,продолжавших интересоваться изаниматься политикой сдемократических илиберальных позиций,называли демшизой. Анежелание существенной части общества ассоциироваться сэтими людьми оказалось сильнее других гражданских мотивов.

Можно объяснять это пойманным в1990-е годы ощущением агентности: хорошо быть циничным политтехнологом иделать политиков своими руками. Или растить свой сад ивозводить свой стартап,всеми силами уходя отпризнания собственной бесправности. Это только одно извозможных объяснений этой деполитизации,ихточно гораздо больше,для разных людей эти механизмы работают по-разному.

Так или иначе,в2000-х годах политика стала считаться скучным делом,аобщественно-политические медиа— чтением для узкого круга людей. Вот репортаж изЧечни: там все страшно ибесперспективно. Зачем нам это читать? Клоуны вДуме опять подрались. Для многих частью этогоже процесса оказалось ипротестное движение:опять кто-то шумит,чего имтолько нехватает? Втоже время «нормальные люди»,неинтересующиеся политикой,строят «нормальную Россию»: развивают бизнес,выстраивают культурные пространства. Вприватную жизнь никто нелезет,иона постепенно улучшается. Аполитика тут как будто не причем.

Именно такие установки вконечном итоге ипривели нас иРоссию квойне.