Слово и дело, или Пора назвать войну войной

Неожиданное и крупное наступление Вооружённых сил Украины в Курской области стало главным эпизодом российской-украинского противостояния в этом году. Как подчеркивают многочисленные военные обозреватели,оно выявило вопиющие провалы в российских стратегии и тактике,но — в даже бóльшей степени — указало и на порочность возникшей в стране системы тотального самообмана,проявляющегося в том числе и на уровня языка и понятий.

Так все-таки что,война,что ли?

kremlin.ru

Мывсе помним,как российские власти уже после объявления Владимиром Путиным оначале «специальной военной операции» утверждали,что она нивкоем случае неможет именоваться войной.Генеральная прокуратура разъяснила,что «объявление войны предполагает наступление правовых последствий,представляющих общественную значимость» (атаковой,вероятно,конфликт посостоянию наиюль 2022 года,неимел). Заупотребление запретного термина власти блокировали провинившиеся медиа,азлостных нарушителей приговаривали кадминистративным штрафам иреальным срокам; в«невоенное время» вРоссии умудрились провести «частичную» мобилизацию,асконца 2022 года многие российские чиновники— азатем исам президент— стали употреблять слово «война» без особых стеснений.

Последние события продемонстрировали опасность российского «новояза» предельно выпукло иоткровенно.

Вторжение украинских сил нароссийскую территорию,продолжающееся уже неделю,стало,как отметили проницательные наблюдатели,первым вистории случаем относительно продолжительной оккупации части территории ядерной державы каким-либо другим государством. Российское руководство— всилу условий,вкоторые оно само себя поставило— несмогло инеможет назвать происходящее своим именем.

Выступая навстрече сключевыми чиновниками,Владимир Путин охарактеризовал события как «масштабную провокацию»,ионнемог поступить иначе,так как признание происходящего вКурской области актом войны требовалобы соответствующего решения,введения военного положения,мобилизации ит.д.,кчему Кремль неготов. Военное положение невводится пока даже всамой атакованной Курской области.

Получается,потерю 400 кв. км(апоукраинской версии— 1000 кв. м) территории,вероятность захвата Курской АЭС иприближение ВСУ кобластному центру нельзя считать «случаем агрессии против Российской Федерации сприменением обычного оружия,когда под угрозу поставлено само существование государства»,т.к. это создавалобы возможность (идаже требовало бы) применения ядерного оружия совсеми вытекающими следствиями.

Пытаясь обнаружить выход изсложившейся ситуации,российские власти сначала поименовали события вКурской области «чрезвычайной ситуацией федерального характера»,азатем ввели натерритории этого идвух соседних субъектов федерации режим контртеррористической операции. Последний шаг заметно ограничил права проживающих там граждан (вчем путинский режим много преуспел ибез всякой КТО),новрядли укрепил обороноспособность.

Вчастности,режим КТО никак нерегулирует статус присутствующих врегионе военнослужащих-призывников. Судя попубликациям всети,ихпытаются эвакуировать вместо того чтобы направить вбой— формально «военное время»,вкоторое они могут принимать участие вбоевых действиях,так иненаступило. Аналогичным образом ватакованных регионах немогут быть созданы иотряды территориальной обороны,которые появились вУкраине впервые дни войны исыграли важную роль вотражении опасных российских атак под Киевом. Надеятьсяже нато,что прославленные российские «силовики»,привыкшие бороться только ссобственными невооруженными гражданами,или чеченские потешные войска,способные сдерживать скорее отступающих своих,чем наступающего противника,ликвидируют украинский прорыв,былобы ввысшей степени наивно.

Путинский «новояз» вприменении квойне сУкраиной был допустим дотого момента,пока нароссийскую территорию совершали вылазки только представители подразделений,сформированных ссогласия Киева изроссиян,воюющих наукраинской стороне— украинские власти раз заразом отказывались нести ответственность заихдействия. Сейчасже этот самый «новояз» становится непросто неадекватным,ноопасным,и,вполне вероятно,несможет долго употребляться. Вфеврале 2022 года Владимир Путин начал именно войну,ичтобы еёнепроиграть,вкакой-то момент ему придётся признать,что это не«специальная военная операция» натерритории другого государства (его «военкоры» любят именовать «бывшей» или «так называемой» Украиной),аполномасштабный конфликт совсеми перипетиями исюрпризами,какие полагаются — ведь,собственно,даже странно требовать отМинистерства обороны иГенштаба подготовки плана действий наслучай прорыва неприятеля кКурску,если сам верховный главнокомандующий все время утверждает,что никакой войны нет.

Как долго сможет Украина удерживать под своим контролем российские территории ивозможныли новые атаки сцелью ослабления давления наДонбассе и«принуждения России кмиру»? Ябы нестал недооценивать возможности Киева кнаступательным действиям: ещё осенью 2022 года Украина продемонстрировала гораздо бóльшие тактические гибкость иумения,чем российская сторона. Самым реалистичным сценарием видится постепенное распространение военных действий навсю линию российско-украинской границы при всё более показательном нейтралитете Беларуси,которая врядли захочет снова выступить вроли российского плацдарма,каким она однажды— в2022 году— стала.

Мне кажется,что Кремлю придётся вконечном счете пересмотреть свою стратегию непринятия реальности,война окажется войной,которую почувствуют нетолько несколько сот тысяч мобилизованных,ноиподавляющая часть населения страны. Станетли это ударом попутинскому режиму,или,напротив,ещё больше его укрепит,пока сказать сложно— ноответ наэтот вопрос сама жизнь даст уже довольно скоро…