Нобелевская премия – снова в игре, или Если у вас есть тётя...

Нобелевская премия,начавши было покрываться пылью,кажется,возвращает себе исконную общественную значимость: она награждает работы,ценность которых очевидна даже для неспециалистов,поощряет людей из промышленности,а не только из академических кругов,она награждает женщин и представителей ЛГБТ. Все это не результат позитивной дискриминации,а простое отражение передовых исследований XXI века и то,как,где и кем они проводятся.

Нобелевская премия стала в XXI веке понятной и открытой

Нобелевский комитет

Для Нобелевской премии это непросто мода,это единственный способ вернуться кпоставленной Нобелем задаче— выбирать тех,кто принес «наибольшую пользу человечеству».

Яосвещаю науку уже более 15 лет иразработала «тетушка-тест»,чтобы проверить,насколько понятна свежая Нобелевка. Оночень прост: если ямогу объяснить открытие своей тете одной фразой,тоего важность очевидна,тооно довольно узкое испециализированное. Речь неотом,что это плохая наука,даикто ятакая,чтобы судить. Нопомните девиз выше: большая польза для человечества врядли возможна там,где она человечеству непонятна.

«Тетушка-тест» пройти непросто. Оставим встороне физику элементарных частиц ипрочую очень фундаментальную науку: непросто даже объяснить,почему спектроскопия имикроскопия имеет такое большое значение,почему один метод химического синтеза лучше другого,неговоря уже ографене или квазикристаллах.

Новэтом году все внезапно прекрасно сошлось!

Понятно,почему важно знать,как белки производятся внаших клетках изгенетической информации (премия помедицине: Виктор Амброс иГэри Рувкун открыли микроРНК,новый класс крошечных молекул РНК,которые играют решающую роль врегуляции генов).

Ненужно объяснять,насколько важна премия тем,кто создал современное машинное обучение (премия пофизике: Джон Хопфилд иДжеффри Хинтон «заосновополагающие открытия иизобретения,которые позволяют машинному обучению спомощью искусственных нейронных сетей»).

Получение структуры белков— важнейших строительных блоков нашей жизни— быстро,надежно инакомпьютере,несомненно,является огромным шагом (премия похимии: Дэвид Бейкер «завычислительный дизайн белков»,Демис Хассабис иДжонМ. Джампер «запредсказание структуры белков»).

Ичто может быть более современным,чем вопрос,почему некоторые страны богаты,адругие бедны (премия поэкономике: Дэрон Асемоглу,Саймон Джонсон иДжеймсА. Робинсон «заисследования того,как формируются институты икак они влияют напроцветание»).

Но«попсовость» премии этого года— это еще невсе; заметьте,янеговорю это внегативной коннотации. Премия смешала все карты между дисциплинами идолжностями. Дипломированный психолог Хинтон получает премию пофизике,компьютерные ученые Хассабис иДжампер,по-видимому,лучше разбираются вхимии,чем химики,ивсе трое связаны или были связаны сGoogle,который непохож натипичный академический исследовательский институт или университет.

Ноздесь нет никакой ошибки. Определение структуры белка— классическая биохимическая задача,апромышленность играет все более важную роль висследованиях,нетолько прикладных,ноифундаментальных. Недовольство,которое выражают многие классические ученые всоциальных сетях,понять нетрудно— жалко,когда оттебя уходит то,что еще вчера казалось монополией.

Нобелевская премия вообще стала заметно более открытой.

Ее,конечно,все еще обвиняют вэлитизме: журнал Nature проанализировал совокупные данные всех лауреатов понаучным дисциплинам ипришел квыводу,что чтобы получить Нобелевскую премию,лучше работать вСША (или хотябы вВеликобритании или Германии),аеще лучше— влаборатории одного изпредыдущих лауреатов; иобязательно быть мужчиной. Носитуация нетакая ужиотчаянная,если разбить статистику накусочки повремени. Например,из29 женских Нобелевских премий 18 были вручены за24 года XXI века,итолько 11— завесь век двадцатый (забавный факт: экономисты начали присуждать женщинам Нобелевки только в2009 году.

В2022 году,наконец,впервые были награждены два открытых ЛГБТ-исследователя.

Иэто непотому,что Нобелевский комитет ввел какие-то квоты (отаких действиях ничего неизвестно),это следование течению истории. Открытия требуют времени,апризнание— еще больше времени. Поэтому,естественно,немогло быть много высококлассных женщин-исследователей,прежде чем ихповсеместно приняли вуниверситеты (что внекоторых университетах Лиги плюща произошло только в1970-х годах) изатем они выросли доруководящих должностей.

Более того,окончательное решение Верховного суда США одекриминализации однополых сексуальных отношений было принято только в2003 году,так что,скорее всего,некоторые предыдущие победители-геи просто небыли геями открыто (имыникогда этого неузнаем). Так что Нобелевская премия— это своего рода верхушка айсберга мира,где все люди имеют свободу заниматься любой профессиональной деятельностью посвоему выбору— включая науку— инедолжны скрывать свою идентичность,какойбы она нибыла.

Питер Тиль сказал еще в2013 году: «Мыхотели летающие машины. Вместо этого мыполучили 140 символов»,имея ввиду X(ранее Twitter) как символ небольшого научного прогресса вXXI веке. Теперь,ситуация изменилась. Наука снова вносит огромные изменения внашу жизнь,будь томашинное обучение Джеффри Хинтона или литий-ионные батареи,закоторые премию похимии в2019 году получил Джон Гуденаф. Мир кажется сейчас грустным местом,как всоциальном,так ивполитическом плане. Но наука иеефлагманский посол Нобелевская премия снова наверном пути,и это вселяет надежду.

Несмотря навсе страхи перед искусственным интеллектом.